Каринэ Геворгян рассказала "Сегодня", сколько крымчанам платят за участие в войне, зачем крымские женщины стали носить хиджаб и почему юноши службе в украинской армии предпочитают смерть в Сирии.
— Каринэ Александровна, отголоски сирийского конфликта докатились и до Крыма — в гражданской войне участвуют крымские татары.Можно ли в этом усмотреть тревожную тенденцию?
— Молодежи свойственны горячность и желание получить боевой опыт. И этот порыв понятен. Но тогда зададимся вопросом: для чего? Нельзя ли пойти служить в армию государства, в котором ты живешь? Значит ли этот «сирийский порыв», что им нужен боевой опыт, связанный с локальными действиями, в которых очень сильно завязан именно элемент партизанской войны, терроризма? Допускаю, что десять процентов крымских татар, из тех, кто уходит в «Хизб-ут-Тахрир», делают это идейно. Но в большей степени — это возможность подзаработать. Известно, что чем сложнее экономическая парадигма, тем более упрощенно внутри нее рассматривается человек. В условиях глобализации и десуверенизации многие общественные феномены становятся товаром. Терроризм тоже. Беседы с палестинскими террористами свидетельствуют, что люди, которые уходят в шахиды, не видят другого выхода. Идея для них служит декорацией. И старший брат идет в шахиды, чтобы «добыть» для семьи, которую нужно кормить, 30 тысяч долларов. И к религии это не имеет отношения.
— Но им говорят: «Убей неверного», — и они идут и громят Маалюля — христианский город в Сирии, сжигают монастырь и убивают монахинь…
— Во всех мировых религиях, в том числе и в исламе, прежде всего — человеколюбие. Все люди — братья. Нельзя христианина назвать неверным. Неверный – это термин, применимый к язычникам. Христиане — не неверные. И пророк Мухаммед в одном из хадисов сказал: «От каждого из вас, кто нанес вред христианину или иудею, я отвернусь в день Страшного суда». Но они не верят, видимо, в эти хадисы. Или считают, что их писали другие люди или считают, что их можно не читать. Это такой редуцированный ислам. Да, в религиозных текстах много таких моментов, которые нельзя вырывать из контекста. И «Хизб-ут-Тахрир», и «Братья-мусульмане» сегодня не те, что были 50 лет назад. Мы имеем дело с политическим исламом, у которого очень специфические реальные коннотации — это война внутри ислама, в которой уничтожаются самые просвещенные головы. Халифат они не потянут, потому что даже если все лягут костьми для его строительства, у них на это не хватит демографического ресурса. Потому что тот противовес, который существует, все-таки сильнее. Нужно понимать: если хочешь жить в рамках своих религиозных представлений, нужно любить мир, критиковать его и участвовать в его трансформации, если тебе что-то в нем не нравится. Может быть, о чем-то договориться. И наконец-то уйти от такой парадигмы, как война. И мне бы очень хотелось, чтобы крымскотатарский этнос поддерживал стабильность в Крыму и в Украине и не поддавался бы на какие-то моменты, которые проявились, в том числе, и на российском Северном Кавказе, когда дети воевали против собственных родителей. Известны даже случаи убийства близких родственников по идеологическим соображениям.
— Сегодня в Крыму все чаще на улицах появляются женщины-мусульманки в традиционных одеждах, чего раньше не наблюдалось. Чем можно объяснить это?
— Когда я была в Афганистане, пришла к выводу, что тамошние женщины в большей степени закрываются от солнца и пыли, потому что в общественных местах они легко откидывали хиджабы, даже могли кормить ребенка, не отворачиваясь от посторонних мужчин, которые ходили мимо. В некоторых книжках об этике в исламе читаем, что женщине нужно закрывать лицо, потому что кожа ее очень чувствительна к пыли и солнцу, отчего быстро стареет. И для Саудовской Аравии, где 40 градусов жары, хиджаб — это норма, даже не вопрос, связанный с подлинной религиозностью. А платки в Крыму — это больше субкультурное поведение. Не ислам, а «ислам» — в кавычках. Вообще, я бы назвала очень многие процессы, которые идут в исламском мире (да и в христианстве мы видим не столько желание постичь духовные глубины основ веры, столько субкультурное поведение) неоязычеством. Традиционный ислам, обращаясь к человеку, говорит, что истина в душе, а все остальное ситуативно. Мой друг, ныне покойный богослов Азер Алиев, окончивший академию «Аль-Азхар» в Каире, на вопрос моей подруги-татарки (она живет в Москве), как ей осуществлять свою религиозность, рассказал, почему мусульманки стали закрывать лицо (женщины всех народов должны быть с покрытой головой). Мухаммед организовывал в своем доме благотворительные обеды, на которые мог прийти любой человек. Однажды жены, которые помогали в этом, пожаловались, что, дескать, разные люди к тебе приходят, некоторые недостаточно воспитаны и позволяют себе высказывания относительно нашей внешности. На что он им ответил, что не может приглашать на обеды выборочно, потому что проповедует среди всех. Пророк предложил своим женам альтернативу: закрывайтесь, чтоб никто и ничего не говорил о вашей внешности, чтоб никто не обращал на вас внимания. И в том обществе это стало традицией, принятой за норму. И богослов Алиев сказал моей подруге: если ты сейчас закутаешься, то на тебя вся Москва будет смотреть. А это значит, что вместо того, чтобы отвлечь от себя внимание, ты его, наоборот, будешь привлекать. То же самое и женщины, которые пытаются «кутаться» в Крыму, где это никогда не было нормой: они пытаются привлечь к себе внимание. А не наоборот. И это не есть религиозная скромность.
ЗНАТОК ВОСТОКА И КОНФЛИКТОЛОГИИ
Имя: Каринэ Геворгян
Родилась: 24.04.1956 в Москве (Россия)
В 1980 г. окончила Институт стран Азии и Африки при МГУ — за год до этого побывала в Кабуле, где работала переводчиком. Работала в редакции Восточной литературы издательства «Наука». С 1994 г. — эксперт комитета по делам СНГ Госдумы РФ. С 2007-го — завотделом политологии журнала «Восток».
Источник: "Сегодня"
Автор: Ковалева Ирина
Похожие статьи:
Новости Крыма → МИД Украины отреагировал на заявление российского консула в Крыму
Новости Крыма → Российский актер Панин извинился перед крымскими татарами, но они его не простили
